Почему исчезла независимая журналистика в Крыму
Вместе с оккупацией Крыма Россией весной 2014 года с полуострова были вытеснены не только украинская власть, но и свобода слова, а за ней и крымская профессиональная журналистика. Статья Анастасии Магазовой для НВ в рамках проекта «Крымская редакция».
С первых дней присутствия российского оккупационного сапога на украинском полуострове началась охота на журналистов, критически освещавших это военное вторжение. Хотя на фоне общего хаоса некоторым крымским редакциям в феврале-марте все еще удавалось делать сюжеты и писать статьи о захвате россиянами украинских военных баз, передвижении колонн российской техники на полуострове, исчезновение проукраинских активистов и подготовку к липовому референдуму, уже через месяц им нужно было делать выбор: «переобуться» или оставаться профессионалами. Меньшинство выбрало второе.
Одновременно с давлением на независимых журналистов российская оккупационная власть в Крыму сразу же захватила частоты украинских телеканалов и начала использовать их для трансляции собственных. Так же был заблокирован доступ к подавляющему большинству ведущих украинских информационных интернет-ресурсов.
Когда стало понятно, что честность и объективность — это не те критерии журналистики, которые оккупационные власти Крыма будут ценить, целые редакции начали массово покидать полуостров. Так, после проведения «Крымского референдума» большинство независимых крымских медиа переехали в столицу Украины, где до сих пор продолжают освещать события на полуострове, но уже дистанционно. Однако некоторые все же сделали попытку остаться…
От независимого журналиста до террориста
Вторая волна зачистки медиапространства Крыма состоялась весной 2015 года, когда непровластные СМИ полуострова не получили российской регистрации. Так, первый и единственный крымскотатарский телеканал АТР, который, прилагая все усилия, стремился продолжать работать в Крыму, потерял возможность вещания и также вынужденно переехал в Киев.
В апреле 2016 года произошла серия обысков и изъятия техники у независимых журналистов из Ялты, Симферополя и Севастополя, после чего большинство из них под давлением также оставили полуостровов. Эти рейды проходили в рамках расследования уголовного дела против внештатного корреспондента проекта Радио Свобода Крым. Реалии Николая Семены, который к тому времени уже находился под следствием.
Авторитетному крымском журналисту Семене предъявили обвинение в призывах к нарушению территориальной целостности России из-за его колонки о товарной блокаде Крыма, которую он опубликовал под псевдонимом. Статья российского уголовного кодекса, по которой обвиняли журналиста, тогда была совсем новой, ее специально ввели после оккупации Крыма. Дело Семены была показательным, чтобы у других независимых крымских журналистов не было сомнений «чей Крым». В рамках этого производства фамилия Николая Семены еще до решения суда была внесенао в российский список экстремистов и террористов. Отбыв почти трехлетний условный срок наказания, крымскому журналисту только в 2020 году удалось оставить полуостров.
Впрочем, Николай Семена не единственный независимый журналист, который был внесен в этот перечень с момента аннексии Крыма. Крымскую журналистку-расследователя Анну Андриевскую также обвинили в экстремизме за ее статью о волонтерах батальона Крым, воевавшего на востоке Украины. У ее родителей и коллег местные спецслужбы проводили обыски, изымали компьютеры, сама же Андриевская к тому времени успела покинуть Крым. Однако ее имя до сих пор значится в этом списке.
От запрета въезда до ареста
За семь лет оккупации Крыма российской власти фактически удалось уничтожить независимую крымскую журналистику, а ее остатки загнать в подполье. Вместе с тем все эти годы местные работники ФСБ не устают не только придумывать различные способы ограничения доступа на полуостров, но и инициируют новые уголовные дела.
Так, в течение 2015−2020 годов многим украинским журналистам при попытке пересечь административную границу с оккупированным полуостровом российские спецслужбы сообщили о запрете въезда. Например, Алине Смутко и Тарасу Ибрагимову, которые на протяжении нескольких лет освещали в Крыму судебные процессы по сфабрикованным делам против нежелательных крымчан, был запрещен въезд на украинский полуостров на 9 и 34 года соответственно.
Очевидно, поняв, что только запретов для подавления попыток независимо освещать события в Крыму недостаточно, весной 2021 «Крымское ФСБ» впервые обвинило украинского журналиста в шпионаже. Фрилансера Крым. Реалии Владислава Есипенко задержали по подозрению в сборе информации в пользу украинских спецслужб, а также якобы из-за незаконного хранения взрывчатых веществ. Служба внешней разведки Украины назвала это обвинение «пропагандистской акцией», а на гранате, которая якобы была изъята у журналиста при задержании, не нашлось его отпечатков. Несмотря на то, что Есипенко на камеру признал свою вину, на первом же судебном заседании он отказался от своих слов и заявил о пытках со стороны российских силовиков. Журналисту грозит до 12 лет заключения. Сейчас он как минимум до декабря будет находиться под стражей в СИЗО Симферополя.
Всего, по данным руководителя проекта Крым. Реалии Владимира Притулы, только в их редакции около 60 журналистов подверглись давлению со стороны российских спецслужб — часть из них приостановила сотрудничество с изданием, другие — вынужденно покинули Крым.
Обслуживатели власти
Травля, преследования и запугивания, которые влекут за собой выезд независимых журналистов из Крыма, стали выверенной стратегией оккупантов не только в создании информационного вакуума, но и в ведении информационной войны за сознание крымчан.
С этой же целью вместо профессиональной журналистики в Крыму была выстроена система целенаправленной дезинформации и агрессивной пропаганды, которая прежде всего должна была создать и поддерживать у крымчан состояние эйфории от возвращения «в родную гавань» и одновременно культивировать ненависть и враждебность к Украине.
Таким образом на полуострове была создана сеть телеканалов, печатных изданий и информационных сайтов, так или иначе контролируемых местными властями или аффилированными с ней лицами. В развитие информационной сферы Крыма российская власть инвестировала немалые средства: отремонтировала помещение, закупила технику и даже открыла новые телеканалы. Так, вместо «неправильного» крымскотатарского АТР в качестве альтернативы был создан отдельный крымскотатарский канал Миллет, который теперь информирует крымчан с позиции «правильных» крымских татар, лояльных к оккупационной власти.
Независимые крымские журналисты воспринимают своих бывших коллег, которые стали винтиками пропагандистской машины, не иначе как коллаборационистов, обслуживающих интересы оккупационной власти, забыв о профессиональных стандартах и истинной цели журналистики.
Для этих обвинений есть немало оснований. Например, именно работники провластных крымских телеканалов первыми попадали на записи «интервью-признаний» задержанных российскими спецслужбами подозреваемых в шпионаже или экстремизме. В таких ситуациях задача человека с микрофоном состояла в чтении подготовленных ФСБ вопросов к задержанному, который в свою очередь зачитывал на камеру так же заранее подготовленные ответы.
Собственно, так и произошло во время «интервью-допроса» Владислава Есипенко. Раньше адвокатов к фрилансеру Крым. Реалии был допущен действующий генеральный продюсер российского крымского телеканала Крым 24 Олег Крючков, до оккупации полуострова работавший там корреспондентом украинского Нового канала. Даже запись этого разговора происходил прямо в кабинете оперативных сотрудников ФСБ, которые фактически стояли за спиной «журналиста» Крючкова. Как впоследствии написал в письме к родным Есипенко, этому «интервью-покаянию» предшествовали два дня пыток электротоком.
Таким образом, эти «журналисты» становятся продолжением одной из ветвей оккупационной власти. Ни за такие действия, ни за сюжеты, исполненные языка вражды и сделанные в нарушение стандартов, ни один из этих сотрудников крымских медиа еще не понес ответственности.
Гражданская журналистика как единственная возможность
Единственной альтернативой в условиях зачищенного информационного пространства и тотальной цензуры стала гражданская журналистика. Люди, которые раньше никогда не занимались профессионально журналистской деятельностью, начали снимать видео, делать фотографии и писать тексты, чтобы информировать общественность о реальном ходе событий на крымском полуострове. Именно так в 2016 году возникла Крымская солидарность — площадка, объединившая активистов и родственников крымскотатарских политзаключенных, которых в то время в Крыму уже было несколько десятков. Впоследствии эта платформа часто становилась едва ли не единственным источником информации о резонансных судебных процессах, которые местные СМИ просто игнорируют или освещают с провластной точки зрения.
По очевидным причинам такое развитие событий перестало устраивать оккупационные власти Крыма. Поэтому в марте 2019 года в один день фактически все медийное ядро «Крымской солидарности» было арестовано. Так, гражданские журналисты, которые активно освещали процессы над крымскими татарами, сами оказались за решеткой за свою деятельность, хотя официально российская власть их традиционно обвиняет в экстремизме и терроризме. По состоянию на 2021 год, по данным МИД Украины, 8 крымских гражданских журналистов находятся в российских тюрьмах и один — под домашним арестом. Это Сервер Мустафаев, Тимур Ибрагимов, Марлен Асанов, Сейран Салиев, Ремзи Бекиров, Руслан Сулейманов, Осман Арифмеметов, Рустем Шейхалиев и Амет Сулейманов. Сроки наказания по статьям, по которым их незаконно удерживают, достигают 20 лет и более.
Украинские и международные медиаорганизации не усматривают положительных перспектив развития независимой крымской журналистики, наоборот — с каждым годом оккупации ситуация на полуострове только ухудшается. Впрочем, несмотря на это, все попытки российских спецслужб запугать гражданских журналистов и заставить их молчать имеют обратный эффект. Как уверяют в «Крымской солидарности», несмотря на давление, к их инициативе присоединяется все больше новых людей. Осознавая риск, в Крыму до сих пор находятся люди, которые готовы становиться гражданскими журналистами, чтобы иметь возможность рассказать миру правду о преступлениях российской оккупационной власти.
